Стоит ли писать о бедственном положении лошадей в конно – спортивном клубе «Мустанг» (Светлогорский р-н Гомельской обл., д.Печищи), начиная с того времени, как я там появилась в 2005 году? Мои сомнения отпали, когда я узнала, что лучшего, универсального жеребца конюшни, Османа, совсем недавно пришлось зарезать. А вообще - то лошадям в «Мустанге» лишь однажды повезло.
В 2005 г. в КСК "Мустанг" начальником конюшни устроился Владимир Шабашкин. Позже ему предоставили возможность уйти по собственному желанию, хотя и школьники, и родители жаловались на его жестокое обращение с лошадьми и даже обращались в прокуратуру.
В апреле-мае 2007 г. произошла такая история: решили кастрировать 3 жеребцов. Из несовершеннолетних в клубе были я и Петровская Рита. После кастрации все работники, среди которых был и ветврач Дмитрий Стрельченко, пошли на кухню есть вареные семенники жеребцов, а нас с Ритой оставили следить за животными.
Одному из них, Озирису, было очень плохо. Он был очень беспокойным и в месте, где его кастрировали, начала выпадать кишка. Взволнованные, мы позвали взрослых. Ветврач сказал, что все нормально и все ушли продолжить дегустацию. Дважды мы снова сообщали, что кишка продолжает выпадать, но пока сотрудники не доели семенники, к нам так и не вышли. Когда все-таки подошли к лошади, то кишка уже висела ниже скакательного сустава. Жеребца вывели на улицу и уложили на землю, чтобы ветврач его осмотрел. Видно, было уже поздно что-либо делать, поэтому решили его убить, чтобы не мучился. Принесли большую кувалду, которой столбы в землю забивают, и начали бить коня по голове. При каждом ударе кувалды конь плакал, как человек, и Рита Петровская разрыдалась. Риту отослали на конюшню. Увидев, что конь не умирает, решили перерезать ему горло.
Пропустив все автобусы до города, нам с Ритой пришлось добираться автостопом. Рита младше меня и ее это зрелище так расстроило, что по дороге домой она все время плакала и дрожала.
На следующий день мы с Ритой снова были в клубе, и В.Шабашкин объявил нам, что пока мы не уберем все, что осталось от коня, ездить он нам не даст. Рита отказалась, а я и Копытько Маша, тренер, пошли грузить шкуру, ноги коня на прибывший трактор. Это было ужасно.
После того как Владимир Шабашкин уволился, в клуб пришли Носковец Татьяна и Геннадий. Это было лучшее время для лошадей и нас. Они проводили прекрасные тренировки, появился постоянный прокат. Лошади были всегда накормленные, ухоженные и досмотренные. На нашей конюшне было 15 голов спортивных лошадей и на соседней 15 белоруской упряжной породы, кобылы и жеребята. Из персонала были только три человека – начальник конюшни, тренер и конюх. Но помогали мы, школьники, занимающиеся в клубе. Все было замечательно, но возникли проблемы с ветврачом Дмитрием Стрельченко, тем самым большим любителем жеребцовых яиц. Однажды жеребилась одна из кобыл, роды проходили сложно, а Татьяна Носковец была одна в конюшне. Обратившись по телефону за помощью к Дмитрию, она получила отказ. Ветврач сообщил ей, что у него выходной. Жеребенок умер. Помню, что на Стрельченко обществом по защите животных «Зоосвет» была послана жалоба в Минсельхозпрод, но мер к нему никаких принято не было, а Министерство сельского хозяйства никаких нарушений в «гуманной» работе ветврача не нашло. Стоит ли удивляться, что он продолжал действовать так же и далее?
Этой же весной (2009г.) еще двое из пяти рожденных жеребят умерли, Терезия и Хардинг. Пока Терезия была еще жива, пытались дозвониться Стрельченко, и снова безуспешно. Хардинга Татьяна Носковец выпаивала с бутылочки материнским молоком. Но, не выдержав равнодушного отношения от руководства колхоза к проблемам, полное нежелание их решать, семья Носковец уволилась. А так как у нас были экзамены в школе, в клубе мы появились через неделю. Зайдя к Хардингу, мы поразились, каким он был истощенным. Скорее всего, его никто не кормил. Сказав об этом уже новому начальнику конюшни, Владимиру Сидоренко, мы вызвали Дмитрия Стрельченко. Придя на конюшню, он поставил малышу капельницу, но было поздно и лекарство не пошло жеребенку в вену. Хардинга не стало.
На конюшне мы оставались только из-за того, что смотреть за лошадьми было некому. Руководство присылало нам одного человека из ЛТП, но в 16.00 его увозили, поэтому вечером лошадей кормили только мы. А если нас не было?..
К Владимиру Сидоренко приходило много друзей, и мы старались следить за тем, чтобы они не измывались над лошадьми, не пугали их. Часто приходилось ругаться с начальником: будучи в пьяном виде, он хотел продемонстрировать, какой он джигит на лошади, а мы отказывались ему ее седлать. Вскоре и Сидоренко дали возможность уволиться, несмотря на то, что и школьники, и родители на него жаловались председателю колхоза на его жестокое обращение с животными. Мы, несовершеннолетние, работали на конюшне от утра до вечера, а он часто даже поездить верхом не позволял.
Еще в 2008 году наши родители ходили на прием и к мэру города, и к председателю колхоза с просьбой передать 10 лошадей - тракенов (породистых) другому колхозу. Приобретались они из центра по конному спорту и коневодству пос. Ратомка за счет средств Комитета по сельскому хозяйству и продовольствию Гомельской обл. на сумму 44 млн. руб.
Если колхоз собирался заниматься прокатом, то лучше было бы иметь белорусскую породу, более неприхотливую в содержании, чем тракены. Заниматься разведением же у нас вообще не возможно, так как нет левад с травой, ветеринарного обследования, а конюшня зажата с четырех сторон, то коровниками, то дорогами. Вначале было обещано передать этих лошадей другому колхозу, но обещание не было выполнено.
Даже людям далеким от общения с лошадьми, известно, что конские копыта необходимо расчищать, но кузнеца для лошадей не нанимали, объяснив это большими затратами. А услуги ветврача, как кузнеца, предложенные колхозом, вообще не подходили, потому как он еще больше калечил копытный рог, не имея понятия, что необходимо сделать.
Назначенный новый председатель колхоза Гайдук Татьяна Анатольевна производит впечатление человека ничего не понимающего в лошадях и равнодушного ко всем их проблемам. Она считает что лошади, как коровы, их надо только кормить и поить, а они плодиться будут. За конюшней стал числиться еще один пожилой ветврач. Лошадь он осматривал только через решетку денника, в котором она стоит. А прикоснуться к лошади соглашался только в том случае, если она будет обездвижена, панически боялся их. Так что от него пользы тоже не было. Когда заболели лошади Хафра и Готхоб, председатель обещала помощь и грозила, что все будут платить бешеные деньги, если лошади падут. Однако когда понадобилась помощь, на наши звонки ответа от нее не было. Отчаявшись допроситься помощи в колхозе, дети привезли ветврача с города. Ночевали с ним по очереди на конюшне, пропуская школу: не могли оставить больного коня.
Было очень обидно, что никому, кроме школьников и ветврача «со стороны» не было дела до лошадей. Для чего их держать, чтобы продолжать мучить?
Председателя школьники боятся, потому как она сильно кричит и ругается, чаще всего ненормативной лексикой. Да и заезжает на конюшню очень редко, предпочитая ее тихо объехать.
В 2009 году я уехала учиться в другой город. Вроде бы и забыть обо всем надо, а не получается. Узнала, какое тяжелое лето было для лошадей в 2010 году. Школьников было мало, и не могли они приезжать каждый день к лошадям.
Недавно зарезали самую лучшую лошадь конюшни (07.01.2011). Это был прекрасный жеребец, Осман. Прыгал маршруты 130 см, одиночки 150 см. Лошадь не могла подняться. Думали, что это отравление, колики. Никто ничего не мог сказать. Потом решили его вытащить почему-то на улицу. Пока тащили из денника, ободрали всю шкуру, один глаз был заплывшим, а второй вообще вытек. Вытянув на улицу, спасать уже было некого, поэтому и зарезали.
Все переживали за троих оставшихся жеребят. Колхоз собирался сдавать их на мясо. А сколько денег когда-то потратили, чтобы они появились на свет! Мамочек их возили на покрытие в Речицу, платили деньги за постой, тратили на перевозку, на жеребца, а теперь вот за копейки на мясо! У одной малышки почему-то была сломана ножка. После выжеребки кобылы ее месяц не выпускали на улицу. Состояние ее и жеребенка было плачевным.
Никому в «Прогрессе» до лошадей нет дела. В то же время председатель требует крыть всех кобыл до одной. А зачем крыть, если дела так плохи, что колхоз не хочет даже кузнеца оплатить.
Мэр города говорит, что конюшню он ни за что не закроет. Хочет, чтобы у нас была конюшня, катали детей, а лошади приезжали в город на праздники. Но для таких целей надо содержать более устойчивые породы, внимание руководства колхоза, хороший ветеринарный контроль и кузнец. А если смотреть на лошадь только как на источник прибыли и забывать, что это разумное живое существо, страдающее от отсутствия должного внимания, годами терпящее издевательства случайных людей, назначаемых начальниками конюшни, то не стоит их заводить совсем.
Я прошу напечатать мое письмо в газете. Знаю, что меня поддержат многие из тех, кто посещал «Мустанг» ранее и приходит туда сейчас. Мы готовы подтвердить все, о чем здесь написано. …Никто нам так и не смог объяснить, зачем колхозу «Прогресс» лошади?
Ольга Митрахович г.Светлогорск Гомельской обл.
|
