ПРО ЛАБИРИНТЫ «ФАУНЫ» И ДОБРОДЕТЕЛЬ ДУРАКОВ - 14 Декабря 2011

    10 декабря – особый день календаря. Хотя бы потому, что День прав человека, который приходится именно на эту дату, совмещается с другим важным событием – Международным днем акций за принятие Декларации прав животных. И если на первый взгляд такое соседство кому-то может показаться парадоксальным, то более пристальный анализ обнаруживает прямую взаимосвязь между этими феноменами.
    В масштабах истории не так уж много времени прошло с тех пор, когда на приверженцев отмены рабства и на тех, кто выступал за равные возможности в получении высшего образования и участия в голосовании для мужчин и женщин, смотрели, как на умалишенных. Сегодня таким же недоуменным взором консервативное белорусское общество сопровождает зоозащитников и всех тех, кто по доброте душевной пытается отстаивать первичное право братьев наших меньших – право на жизнь.
    Рупоры государственной идеологии вещают о «несуществующих правах животных» (Олег Романов, телеканал ОНТ), а с языков затурканных многочисленными проблемами обывателей нередко слетает раздраженное: «Да что вы лезете со своими животными, когда у нас до людей никому дела нет?» В конечном итоге, все эти реплики иллюстрируют одну нелицеприятную вещь: белорусское общество не умеет думать. Просто думать. Не говоря уже о том, чтобы распространять процесс «думания» не только на свои нехитрые интересы, но еще и на окружающий мир.
    Наш народ – «темный, слепой, словно крот» (М. Богданович) – привык молчать. А молчание, как утверждал Фрэнсис Бэкон, это добродетель дураков. Поэтому где уж нам подать голос в защиту тех, кто по велению природы сам говорить не может!
    Совсем недавно Палата представителей теперешнего парламента приняла в первом чтении законопроект «Об обращении с животными». К слову, этому событию предшествовало целое десятилетие почти безуспешной борьбы зоозащитников за то, чтобы закон все-таки защищал животных, а не просто рассматривал их, как обычное имущество либо биологический объект, приравниваемый к мусору. Борьбы почти безуспешной, поскольку некоторые предложения зоозащитников все же были учтены. Однако спорных вопросов и некорректных формулировок по-прежнему осталось множество. А в характере взаимодействия парламентариев с зоозащитниками и специалистами, работающими с животными, явственно прослеживался тупой формализм и высокомерное чиновничье нежелание адекватным образом реагировать на требования людей. Самое главное, что данный законопроект так и не вычертил чёткую и эффективную модель решения проблемы численности безнадзорных животных. Модель, успешно действующую на протяжении многих десятилетий в большинстве высокоразвитых государств и опирающуюся на широкую сеть приютов (в том числе муниципальных), стерилизацию безнадзорных и беспородных владельческих животных, а также предусматривающую серьезную ответственность за жестокое обращение с ними с огромными штрафами либо тюремным сроком. Но у нас, как известно, везде и повсюду должна работать своя модель.
    Другими словами, имеющийся законопроект, став Законом, только усугубит ситуацию: 1) потому что животные по-прежнему будут просто-таки в гигантских масштабах умерщвляться, причем в основном с использованием запрещенного в Европе   дитилина; 2) потому что такой вариант сокращения численности безнадзорных животных не только жесток и безнравственен, но и сомнителен, поскольку популяция имеет свойство относительно быстро восстанавливаться; 3) потому что степень ответственности за жестокое обращение с четвероногими останется смехотворной, а значит, не только службы отлова, но и рядовые отморозки будут практически легально топить, травить и всячески издеваться над теми, кто заведомо слабее их (кстати, в это число вполне может попасть даже ваш безобидный домашний питомец); 4) потому что содержание служб отлова будет всё так же формироваться на основе средств налогоплательщиков, и расходы на это содержание будут отнюдь не меньше потенциальных расходов на содержание приютов; 5) потому что каждый из нас будет по-прежнему подвергаться риску быть искусанным агрессивной бездомной собакой, ведь проблема сокращения численности безнадзорных животных так и не будет решена
     На данный момент в Витебске существует единственный в республике (!) государственный приют для животных, открытый, что не менее удивительно, при поддержке местных властей ( не имеющий официального статуса приюта по причине незаконченного строительства объекта). По словам директора приюта Натальи Зубовой, губернатор и мэр лично посещали данный объект и оказывали всестороннее содействие проекту. А наиболее сложной проблемой остается даже не недостаток финансирования, а косность мышления нашего населения, отсталость и дикость в отношении четвероногих. В других городах страны и, в особенности, на периферии животных продолжают отстреливать, убивать электрическим током, травить ядами, полагая, что «так і трэба». В этот жуткий конвейер смерти, происходящий иногда прямо на глазах детей, нередко попадают и владельческие животные.
     В двухмиллионном Минске чиновники во главе с мэром-генералом Н.А. Ладутько считают строительство аналогичного приюта «преждевременным и нецелесообразным». Никаких здравых аргументов, подкрепляющих такую позицию, они не приводят, кивая лишь на то, что в столице действует якобы соответствующее рассматриваемому профилю предприятие «Фауна города». Однако «Фауна» – это не приют! А лишь пункт временной передержки, попадая в который животное ставится «на счётчик», получая шанс сохранить жизнь, ограниченный сроком не более двух недель. Не говоря уже о том, что животные там постоянно болеют, условия содержания у них критические, а за право забрать из вышеупомянутого пункта собаку (в том числе и свою, потерянную) гражданин должен выложить кругленькую сумму «за содержание». Если, конечно, успеет ее выкупить до того, как собака будет продана для проведения медицинских опытов либо жестоко умерщвлена. И это при том, что данный концлагерь для животных полностью финансируется из кармана налогоплательщиков!
    Мне кажется,   «Фауна» – это реальный макет нашего общества в миниатюре, это зеркальное отражение всех нас, с нашей пресловутой, но мнимой толерантностью, с приспособленчеством, с примитивным принципом «моя хата с краю», с неумением вести диалог и нежеланием отстаивать свои права. И если бы животные могли говорить, то мы бы наслушались такого о себе, любимых, что определение «homo sapiens» следовало бы тут же пересмотреть ввиду его явного несоответствия действительности.
    И еще одна вещь, которая поражает: мы очень любим сравнивать себя с теми, кто живет хуже нас. Такой вот уродливый способ повышения самооценки. А почему бы не сравниться с теми, кто живет лучше? Почему бы не начать, наконец, думать перед тем, как что-то сделать, а не после, сокрушенно вздыхая и приговаривая: «Хорошая мысля приходит опосля».
    Стремление делать что-то просто «каб было» стало уже притчей во языцех. Почему это происходит? Да потому, что слишком много вокруг равнодушных. Слишком много тех, кто, не будучи в состоянии взять на себя ответственность, самостоятельно предпринять конкретные шаги и предложить помощь, рассуждает примерно в таком ключе: «мне некогда решать свои вопросы, а тут еще какие-то животные», «да заберите их всех себе домой!», «мне лично ВСЁ РАВНО как, главное – уберите отсюда этих котов (собак)».
    Вот тут-то и зарыта собака (в фигуральном смысле, конечно). Это ключевая позиция большинства, ему всё равно. И поэтому кто-то должен прийти и всё сделать. За нас. И этот кто-то, надо сказать, приходит. Сначала он пинает ногой голодного котёнка. Потом избивает дубинкой хрупкую девушку. И, наконец, готовится вынести смертный приговор невиновному. С молчаливого согласия большинства.